Агиос Павлос: старый отель и Вселенная

Есть посреди южного берега Крита бухта в скалах и рядом с ней огромный пляж под дюнами. Над ними — свитки шоссе, усеянные редкими апартаментами. Все вместе это Агиос Павлос.

С одной стороны бухту ограничивает гора Sleepy Dragon, хотя, по-моему, она больше похожа на крокодила, нежели на спящего дракона:

С другой — глядит на каменное чудище отель «Agios Pavlos»:

А это я в гамаке, висящем в кафе на мысу отеля:

На мысу отеля, сказала я, и не оговорилась. Он почти встроен в скалу, и так сжился с ней за долгие годы, что стал ее частью. Чуть выше в горы хозяева построили новый корпус — «Kavos Melissa». Номера в нем просторней и изобильней на бытовые прелести, вроде кухонных уголков. Закладывая петли меж отельчиков и таверн шоссе, спускающееся с гор, оставляет «Мелиссу» чуть правее, на холме.  Одолевшему эти некрутые виражи путнику о близости бухты первыми сообщают три бело-синих зубчика центра йоги «Yoga Plus», встающие над морем:

Старый отель «Агиос Павлос» укрыт от стороннего взора и почти неразличим с дороги. Но мне нужен только он — прилепившийся под скалой словно ласточкино гнездо. Он весь как единое домашнее пространство, вместе с кафе, рестораном и пляжем. В отеле четыре этажа, на самом верхнем — номера с отдельными балконами (в одном из таких жили родители). На центральном этаже, что вровень с дорогой – ресторан и кафе. А под рестораном глядят с каменных уступов в море еще два этажа. Номера там объединены широкими террасами. Каждое утро, выходя босиком на уже теплые плиты, я слушала, как чирикают птицы в виноградных лозах. И глядела на кораблик, привозивший дайверов из соседней Агии Галини.

Если подняться с террасы по левой лестнице, попадешь в кафе и ресторан (кафе названо в честь скалы напротив — «Sleepy Dragon»).

Если идти по правой лестнице окажешься на площадке перед отелем с парковкой, детской игровой и небольшим магазинчиком.

Ну а вниз по ступеням будет пляж. Заход у него каменистый. Но нырни, и встретишь под водой залегших на дно плоских камбал и кружащих над ними дайверов и разноцветных рыбок.

Днем в ресторане собиралось много разномастного люда. Выделялась группка поджарых мужчин и женщин из соседней «Йоги Плюс». Специально для них и для всех любителей правильного образа жизни помимо основного меню тут организовано специальное — вегетарианское. Его пишут мелом на доске при входе в ресторан. Ничего не могу сказать о сих блюдах – правильный образ жизни мне несвойственен. Кроме жильцов «Агиоса Павлоса», «Мелиссы» и «Йоги Плюс» тут обедает много сторонних личностей, например, бородатые дядьки с рюкзаками, пришедшие от Триопетры, и снисходительно поглядывающие на парочки, приехавшие на авто.

На закате все пришлые исчезали за горным хребтом – кто на своих двоих, кто на машинах и байках. Когда в небе гасли блики, и в бухту со скал поднималась теплая тьма, постояльцы собирались на ужин. Если налетал ветер, окна заслоняли прозрачным тентом.

Заказы у посетителей вечером принимали хозяин – мистер Димитрис, и его жена. Пара официантов была у них на подхвате. Мистер Димитрис облачался в темный костюм, но легко было представить его с перетянутой широким кожаным ремнем талией, с торсом мокрым от брызг, на носу минойского корабля. Крепко сбитый, с черной бородой и пронзительным взглядом, вероятно, он привык отдавать распоряжения и в прошлой жизни. Димитрис держался сдержано-вежливо, подходил к каждому столику и рассказывал, что особенного сегодня приготовили на кухне. С иными выпивал узо под краткое «Ямас!» Чем больше я наблюдала за ним, тем больше убеждалась, что не случайно он поставлен управлять этим отелем. И если бы только можно было проследить цепь воплощений души, то… здесь перед глазами вновь возникал корабль и слышался гул валов. Веранда над темной бухтой вытягивалась и уходила в них дальним концом. Димитрис с женой без спешки и суеты так ловко и быстро обслуживали посетителей, что казалось, исполняют давно разученный танец. А за соседним столом поднимали бокалы, и пенились волны внизу у камней.

Три блюда в ресторане были особенно хороши. Первое – молочный коктейль. Собственно, это растопленный пломбир (и где его здесь берут?). Второе – фирменный салат «Агиос Павлос» с изюмом и грецким орехом под кисло-сладким соусом. Третье – кальмары. Их не вываливают в жирном кляре, как в большинстве критских таверн, а подают как есть нагими, слегка приправленными нежным соусом.

Ночью мы спускались на пляж, но не по лестнице от отеля, а по верху бухты, вдоль олеандровых зарослей. Под фонарем чиркали крыльями летучие мыши, а в мягкой темноте посвиркивали цикады. В июле, куда бы мы не направились, нас везде преследовал их истошный попугайский гомон. И только на Агиосе Павлосе насекомые вели себя тихо.

— Наверное, им стыдно тут орать, — предположила Алена Денисовна.

Пушистые заросли олеандров прячут таверну «Мама Ева». Большая удача, когда на таком крохотном пятачке сразу два хороших ресторана. Хотя, выдерживать конкуренцию с «Агиосом Павлосом» непросто… Хозяйка – мама Ева, стареет. За те пять лет, что я ее не видела, она сжалась и усохла. Столиков в ее таверне под открытым небом тоже уменьшилось – с прежним объемом справляться уже тяжело.

На пляже мы ложились на песок и смотрели в небо.

— Удивительно, что звезды не шипят там, где соприкасаются с морем — думала я.

Весь свод  было охвачен их серебряным полыханием. Но здесь, на берегу, было темно. И ни звездное мерцание, ни свет из кафе и ресторана  не выдавали лестницу, ведущую прочь из бухты, на спину горы-Дракона.

Только солнечные лучи помогали обнаружить ее широкие каменные ступени:

Каждое утро мы поднимались по ним и шли по тропке в песке до утрамбованной ногами и колесами площадки. Попасть к ней можно и не заезжая в бухту – спускаясь с гор, надо свернуть направо вскоре после апартаментов «Meltemi» на короткую грунтовку, повинуюсь самодельному указателю «Beach St. Paul Sandhills». Оставив в стороне корпус «Кавос Мелиссы» грунтовка приведет к этой импровизированной автостоянке.

Отсюда начинается спуск…

Внизу — пляж под дюнами. Или пляж Дюны святого Павла, как его иногда называют. Выступом скалы он разделен на восточный – с зонтиками:

И длинный – западный.

Спускаясь к любому из них важно соблюдать два правила: надевать под сандалии носки, чтобы не обжечь ноги песком, и идти по протоптанным в дюнах тропкам – песок не везде однороден, есть места, где под ним скрываются каменные плиты – устоять на них, ничего себе не ободрав, непросто.

Особенно сильно мы любили западный пляж. Проводили на нем утро и вечер. Пространство тут бесконечно. Вдали в дымке от брызг вставала Триопетра.

Мир, оставшийся наверху за дюнами, казался ненастоящим.

А реальный лежал здесь — от одного края горизонта до другого. И одновременно весь умещался во мне.

Однажды, когда Аленка ловила в прибое краба

Я встретила на пляже женщину. Она глядела в море и плакала. Заметив меня, махнула рукой и сказала по-английски:

— Ничего. Это из меня выходит боль.

В другой раз я встретила ученика школы йоги, которого видела пару раз в ресторане отеля. Нагой он сидел посреди пляжа и улыбался, глядя на горизонт.

А однажды на закате мы поднимались по дюне. Снизу доносилось пение – вероятно от группы, решившей заночевать в палатке под скалой на пляже. Чем ниже уходило за море солнце, тем тише и нежней становились голоса.

С площадки над дюнами я прощалась с этими местами, когда мы переезжали в Палеохору. Агиос Павлос представлялся мне Вселенной. Чтобы каждый ее гость мог помолчать, отдышаться и задышать свободно, здесь есть пляж под дюнами. Чтобы каждому хватило на это времени, здесь поставлен старый отель.

 

Далее – Палеохора.