Кедродасос – это цепочка каменистых, галечных и песчаных пляжей, вплотную к которым подступают невысокие дюны, заросшие можжевеловыми деревьями. Их часто называют критскими кедрами – отсюда и название: Кедродасос – кедровый лес, но на самом деле лес можжевеловый (вид называется Можжевельник крупноплодный).
От левого края стоянки перед Лафониси сюда ведет тропа (координаты: 35.269343N, 23.545725E). Идти по ней новичкам полчаса, мы же, благодаря почти ежедневным прогулкам, сократили это время до 15 минут. Начало тропы обозначено высоким металлическим флагом с маркировкой Е-4.
Дорожка вьется меж камней с желтыми отметками. Собственно, большая часть времени при первом путешествии к Кедродасосу уходит на выискивание этих клякс (ориентироваться можно так же на каменные пирамидки). Иногда тропинка ровная, иногда приходится протискиваться меж камней.
Когда тропа будет позади, и на песок ляжет кружевная можжевеловая тень, не располагайтесь сразу на первом пляже. Пройдите вдоль берега, выбирая свой. Их тут несколько, каждый найдет по душе. В конце, например, будет длинный песчаный.
Мы же очень полюбили каменистую бухту в середине Кедродасоса. В дюнах меж можжевельниками устроили лежбище. Приносили с собой бутерброды, яйца, сладкий виноград и налитые соком овощи. Проводили тут дни напролет.
Тягучая смола капала на покрывала и ботинки, служила иногда непроизвольной приправой к овощам. А поскольку мы проводили здесь время от рассвета до заката, она была и в наших волосах. И не существовало никого счастливее нас.
Отдохнув от жары в теньке, мы шли купаться, нырять и ловить крабов.
Однажды, взобравшись на мокрый, шершавый камень средь бухты, я подумала, что если бы у меня вот прямо сейчас кто-то потребовал дать определение Криту, то не задумываясь ответила:
— Простой, дикий, настоящий.
Дни на Кедродасосе щедры были на такие маленькие внутренние открытия-определения. Вот, например, счастье. Когда оно наступает? Когда можешь без счета времени, на полном серьезе заниматься разной ерундой. Точнее тем, что в обычной жизни кажется таковой. Возьмем, скажем, ящериц. На Кедродасосе их полно. Сколько времени Алена Денисовна посвятила ловле, не известно, никто не считал.
Пусть особым успехом охота не увенчалась. Ящерицу удалось лишь потрогать за стремительно исчезнувший меж камней хвост. Не важно. Мне, правда, повезло больше, поскольку цель была не поймать, а сфотографировать. За те дни, что мы провели здесь, я хорошо изучила ее повадки — мне казалось, это одна и та же ящерица — хозяйка нашей бухты. Я называла ее Изольда Панфиловна:
Или еще козы, гурьбой бродящие меж дюн. Я падала с фотоаппаратом на теплый песок и подкрадывалась к ним как Рембо к шерифу. Потом, правда, вспомнила, что есть длиннофокусник.
Счастье и чудо вообще содержатся в самых обычных вещах. Например, в шорохе травы на ветру.
Или игре света на воде. Сколько я не смотрела на нее с берега ли, с моря – не могла наглядеться. И вынуждена была признаться самой себе: удивительнее этого не видела ничего. Казалось, под водой зажигают тысячи бенгальских огней.
Вечером мимо нашей бухты проходили рыбаки и обосновывались до темноты на соседнем мысе.
Когда солнце соскальзывало к горизонту, мы покидали дюны. Вечера становились ощутимо свежее. Купаться на закате было уже прохладно.
На Крит медленно входила осень.