Сидония (Sidonia)

Виллу Ириду — первый из забронированных отелей, я обнаружила на Букинге, когда искала аппартаменты поближе к Иерапетре, чтобы сплавать на остров Хрисси (не сложилось в результате). Миртос отвергла из-за его, как мне казалось, густонаселенности. Первая часть путешествия задумывалась как «очень дикая»: люди – «минус», море – «плюс».

Позже я пожалела о том, что отказалась от Миртоса и плохо изучила местоположение Виллы Ириды. Не смутило меня даже несоответствие адреса отеля (Псари Форада) его описанию на сайте: отель стоит на берегу, деревушка Псари Форада – в нескольких километрах от моря. Правда на сайте была приписка «Псари Форада или Сидония». Вот тут бы и присмотреться к дорожке до отеля на Google Earth.

Ага… Великому путешественнику важен Путь, суетные мелочи не в счет. Гораздо больше меня, например, занимала возможность проехать берегом моря на запад от Сидонии…  При таком отношении не удивительно, что временами наш Путь напоминал кривую дулю, а самым верным попутчиком в этот раз был Случай. Иногда прикладывал лбом, иногда дарил конфеты.

Кривые дули начались уже в конце первого дня. Поужинав в Агиосе Николаосе, мы миновали Иерапетру часов в десять вечера. Шоссе освещалось только возле городков. Слева угадывалось море.  Однако после Миртоса дорога начала, не как я предполагала, спускаться к морю. А наоборот. Подниматься. Огоньки прибрежных поселков уходили все ниже, а серпантин закручивался в гору.

— Так сколько, ты говоришь, от отеля до пляжа? — спросил Денис, когда деревеньки внизу превратились в маленьких светлячков.

Вскоре после указателя «Riza» GPS закулдыкал, и точно –  вниз уходила дорога на Псари Фораду и Сидонию. Начался такой же лентообразный спуск. К счастью, по хорошей дороге. Грунтовка в своем начале быстро превратилась в асфальтовую дорожку, которая змеилась к морю с высоты 600 метров. В этот поздний час место казалось абсолютной дичью. Машин не было. Дорогу нам перебежал хорек, потом вылетела из кустов сова. А мы все ехали, поворот за поворотом. Ни огонька вокруг. Лишь месяц тускло светился над далеким мысом, а над нами сплетали ветви деревья.

И вдруг – о радость – свет фар выхватывает указатель: «Псари Форада». Ага, вся деревня спит, вокруг никого. Где отель? Да и вообще, какой тут может быть отель — до моря-то еще не доехали. К счастью, на выезде из деревушки, возле гаража мы увидели человека. Он как раз садился в свой пикап и собирался тушить единственный источник света – тусклую лампочку у ворот. Дяденька отлично знал, где вилла Ирида и пригласил следовать за ним.

Через 3-4 километра две иномарки достигли прибрежной деревни Сидония и остановились у яркого центра этой малоосвещенной и незнакомой пока Вселенной —  виллы Ириды. Да! Тут был свет и была жизнь! На первом этаже среди густой растительности располагалась таверна, в которой сидели усатые мужики.

Что «check in», что «check out» прошли странно. В смысле мы так и не узрели никого из сотрудников виллы. В первом случае девушка из таверны куда-то сходила, взять наши паспорта не захотела, просто принесла ключ и махнула рукой, задавая направление человеку с чемоданом (Денису, т.е.). А вот ключи у нас принимал мужчина… Но не сразу. Сначала скептически посмотрел на них, вздохнул, пожал плечами, поднял глаза к потолку, спросив у кого-то там шепотом : «Яты?» («почему?»), а потом кивнул. Креститься, правда, не стал.

На ресепшене вместо людей всегда были только конфеты (Алене Денисовне отель очень понравился).

Временное пристанище отельные духи отвели нам на втором этаже (всего в отеле их три), с самым что ни на есть видом на море и большим балконом. Номер стандартный, с кухонным уголком. Стекло в форточке над душем было треснутое как пенсне Коровьева. Странен был набор посуды: две чашки, три стакана, тарелка и блюдце, вилка и нож. Видно, к приему постояльцев еще не подготовились, о чем косвенно свидетельствовал прошлогодний прайс на двери комнаты (по сравнению с маем 2008 года цену снизили на 15 евро).

А кроме нас в отеле никого не было. Ну как его не исследовать?

Побродили по незапертым комнатам. В них пахло чуть-чуть пылью и чуть-чуть моющим порошком, сквозь опущенные жалюзи на пол ложились лунные полоски, где-то снаружи ухал филин.

В коридоре стояли книжные полки. Книги в основном на греческом и немецком:

Уже далеко за полночь, сидя на балконе, мы пили Метаксу, глядели на лунную дорожку и думали, что особо отсюда никуда не денешься – два раза в день преодолевать дорогу до (от) трассы слишком утомительно. Следующие сутки решили провести здесь.

Утром выяснилось много интересных подробностей.

Сидония готовилась к туристическому сезону… Очень хочу посмотреть, какой он здесь! По этому поводу площадку перед отелем бетонировали и вколачивали какие-то сваи. Собственно весь поселок – это домики, карабкающиеся вверх  и вниз по склону горы. Три-четыре таверны в домах, смотрящих на море и деревянные остовы от летних таверн вдоль пляжа, разобранные в период штормов. Одна дорога – вверх, к шоссе, откуда мы приехали. Грунтовка, уводящая на восток, — до Миртоса, и узкое шоссе на запад, в объезд Сидонии, – до Арви (деревушка и ущелье).

Сидония — совсем маленький и какой-то пыльный, неопрятный поселок. В отличие от остальных греческих деревенек тут очень мало цветов в горшках. Мало деревьев, однотипные домики.

Гулять по нему совсем не тянуло еще и потому, что здесь как нигде прежде мы остро чувствовали свою инородность. Люди погружены в свой быт и равнодушны к чужим. Когда встречаешься с ними глазами – отводят взгляд, на улыбки не отвечают, а когда отворачиваешься – рассматривают.

Вилла Ирида с ее баром и таверной, действительно, была центром Сидонии (за соседним домом стоял еще один отельчик – небольшой и пока не заселенный). Рядом с ним расположился супермаркет. Он не работал. Из таверн был открыт только бар при отеле. Где нам сделали свежевыжатый апельсиновый сок, яичницу, и невкусный запеченный с сыром хлеб (уже не очень свежий). Рядом сидели мужчины — все молодые и здоровые, без конца пили кофе, молча глядя в телевизор. Интересно, что с маленькими детьми – их там трое бегало, нянчились тоже мужики. У меня сложилось впечатление, что они, как и все взрослое население городка, посменно работают либо в теплицах, разбросанных тут и там по ложбинам, либо над благоустройством прекрасной Сидонии – сначала одни кладут на землю какие-то железные рамы и заливают их бетоном, потом отдыхают, другие в это время таскают ящики в неработающий супермаркет… Значит, открытие его все же планировалось, возможно даже ближе ко второй половине дня, но проверять это не хотелось – народ был хмур и занят своими делами.

Мы пошли на пляж. И вот он был замечательный.  Длинный, широкий и безлюдный — кроме парочки рыбаков в конце – никого.

На пляже – песок, заход в воду – мелкая галька. Причем, песок темный, и потому часам к 12 уже горячий.

Начиная с этого дня и до самого конца отпуска наш пляжный отдых строился так: мы придавливали камнем вещи, чтобы не унесло ветром и шли бродить вдоль берега. Когда становилось жарко – купались, когда прохладно – зарывались в горячий песок. Вот только жаль, не взяли с собой крем от солнца. И потому к концу нашего второго дня (11 мая) – как раз этого, проведенного в Сидонии, у мужа и ребенка обгорели шеи. Зато несмотря на купание в еще довольно бодрящей воде, у Алены Денисовны полностью исчезли все симптомы недолеченной в Москве простуды.

Если смотреть с берега, то слева, там, где скала сползает в море, песок сменяется доволно крупной  галькой. А за выступом горы:

будет изумительная бухта:

Есть и плоские каменные языки:

и скалы:

и песок:

и грот:

Народу только нет. Идеальный пляж.

Наверное, и летом, если приехать не в выходные, чтобы не застать местных, он будет так же безлюден.

Мы пробыли там до вечера. Помню, сидела я в маленькой песчаной бухточке между плоскими слоистыми камнями, зарывала пятки в горячий песок и по всему телу вспыхивали мурашки. На губах таяли брызги, пахло солью, шипел пенный прибой и не было никакой разницы в окружающем мире, если я закрывала глаза или открывала их.

Только часам к шести мы выползли оттуда — надышавшиеся соленым ветром и даже искупавшиеся (Денис и Алена).

И не нашли, где поужинать в Сидонии. Таверны либо не работали (сезон еще не начался), либо в них сидели деды с кофе и пивом. Выглядели они не сказать, что очень приветливо, и мне вспомнился «Грек Зорба». В прошлом году, во время первого приезда на Крит, я решила, что режиссер просто пристрастен в своей нелюбви к критянам. И думала, есть ли реальные основания для того образа местных, который показан в фильме. Теперь вижу – есть. Мнение участников многих греческих форумов о необычайной доброжелательности критян (которое я разделяла вплоть до этой поездки), считаю несколько идеализированным. Есть такие, есть другие.

В тот же день, кстати, дал трещину, а потом, в процессе дальнейших блужданий по Криту, и вовсе развалился еще один миф: «есть надо там, где сидят местные». Обычно местные сидят там, где дешевое пиво, хороший кофе и друг хозяин. Те греческие блюда, которые мы все любим и знаем, надо искать все же в туристических местах: как и мы у себя в России, местные едят по большей части дома, и врядли тратятся ежедневно на обед из клефтико и тарамосалаты. Поэтому днем, когда вам пора обедать, в таверне может никого не оказаться. К тому же, местных простому россиянину легко перепутать, например, с итальянцами…

В общем, заходить в таверну при Ириде не стали. Вместо этого сели в машину и поехали по дороге вдоль моря в соседнюю Тертцу, стоящую на полпути между Сидонией и Миртосом.

Дорога веселая:

Почти до самой Тертцы – грунтовка, с резкими подъемами-спусками, крутыми поворотами и выбоинами. Перед Тертцой начинается асфальт, тянущийся до Миртоса (эта дорога идет параллельно основному шоссе). Тертца, как было написано на одном из англоязычных сайтов: «Настоящая критская рыбацкая деревушка, нетронутая временем». Ну, сейчас по туристической оживленности Тертца даст фору соседней Сидонии. На песчаном пляже зонтики и деревянные мостки до таверн. И таверны эти работают! В них сидят приятные старушки в шляпках и пожилые джентльмены с фотоаппаратами на шеях. И, главное, народ тут какой-то совсем иной. Они улыбаются и поднимают в приветствии руки, когда проезжаешь мимо. Всего девять километров от Сидонии, а разница колоссальна! Даже дома здесь другие: с широкими террасами, морем цветов в горшках – на перилах, возле лестниц, с увитыми виноградом верандами.

Почему эти две деревни такие разные – не знаю.

Мы отлично поужинали в таверне на берегу. Дочь распробовала рыбку Gopa – морские бычки. Где бы мы их не брали, всегда они были очень вкусные и свежие, обжаренные до рыжеватой корочки:

После ужина зашли в минимаркет (работал!), набрали чая, кофе, сахара, соли и всего по чуть-чуть к завтраку. И поехали скорее обратно, пока не стемнело.

По морю, весело задирая нос, скакала моторка и, кажется, соревновалась с нами. Успех был переменный – то в нашу, (на немногочисленных ровных участках), то в ее пользу. Остановились мы у маяка. Солнце как раз начало сползать за горизонт.

Внизу лежала Сидония. Вот этот райский уголок с недружелюбными местными:

В Сидонии народ уже закончил долбить и заливать бетоном площадку перед отелем, откатил куда-то бетномешалку, и собирался группками на вечерний отдых, кто играл в нарды, кто пил пиво. Мы прогулялись по дороге, ведущей наверх, к Псари Фораде и обнаружили, что самое активное (если можно так сказать) движение идет в сторону Арви. Почти все встреченные машины сворачивали туда, видно по вечерам там царила жизнь и веселье.

Собственно, больше про Сидонию рассказывать нечего. Одного дня там оказалось вполне достаточно и на следующий день из дикого Эдема мы решили слинять. И уехали в Ксерокамбос. Вернулись только за вещами вечером третьего дня, чтобы ехать в Спили. Подготовка к чему-то грандиозному в Сидонии шла семимильными шагами – за время, что нас не было, местные успели повалить все ветхие деревянные опоры бывших летних таверн вдоль пляжа и выкопать длинную глубокую яму от свежезабетонированной площадки перед отелем до самого берега. Что они хотели сделать – загадка, надеюсь, не залить этутраншею бетоном.

По пути…
из Сидонии в Ксерокамбус

Войла

Как выяснилось при свете дня,  дорога от Сидонии до шоссе очень симпатичная. По пути сюда мы видели ее ночную, мрачную красоту. А теперь по ней скакали солнечные зайчики, а вдоль обочины яркими лоскутками алели в траве полевые маки:

Верхнее шоссе, ведущее в Иерапетру, постепенно сложило свои завитки, спустилось с гор и помчалось вдоль Миртоса прямой лентой. От Миртоса до Иерапетры  прибрежная дорога уныла — маленькие сельскохозяйственные городки и теплицы…

То ли дело дорга от Иерапетры на восток. Человек там зарабатывает иным способом — не выжимая деньги из плодов, а показывая красоту земли другим людям. Поэтому кроме небольших курортных поселков и одиноких отельчиков там  нет ничего.

Только бухты, море и небо:

Сворачивать на шоссе, ведущее от южного берега к Ситии, мы не стали. Миновав самый крупный курортный поселок этих мест — Макригиалос, решили взглянуть на Мони Капса — древний монастырь, разрушенный турками и восстановленный в 1841 разбойником Герондояннисом. Построив церковь Иоанна Крестителя и кельи, бунтарь переквалифицировался в священники. Переход из разбойника в монахи и наоборот на Крите во время турецкой оккупации был не редкостью. Речь об этом еще впереди.

В монастырь, однако, мы не попали. С половины первого до половины четвертого он был закрыт, и до открытия оставалось больше двух часов.

Мы поглядели через окошко в двери на монастырский дворик:

И просто постояли на белых ступенях между двумя царствами синего, сливающимися у горизонта:

После чего вернулись на шоссе и отправились искать венецианскую виллу Войлу в путанице деревушек плато Зирос, где следы дорийцев, римлян и венецианцев переплелись на древних дорогах среди зарослей цветущего дрока.

Вы знаете, как пахнет Крит в мае? Он пахнет сладко и нежно. Медвяным ароматом столь тонким, что  привыкаешь к нему моментально. И только когда ветер бросает с гор теплую волну, кажется, что это молодой Велханос-Зевс играя сорвал с неба солнце, кинул его в огромную амфору, поместив туда же шалфей, розмарин и разогретую землю родного острова, встряхнул и смеясь, плеснул тебе в лицо… а ты стоишь оглушенный, слишком неуклюжий и материальный, чтобы стать частью этого эфира.

По пути к Войле мы проехали развалины еще одной венецианской виллы – Ethia, но долго там не задержались. Остатки стен заросли бурьяном, как у нас в брошенных деревнях, а то, что реставрируют еще в лесах и свежем бетоне.

Поехали к Войле:

Покрутились по улочкам городка Handras, и, наконец, приехали к вилле, стоящей на горе.

Это место… особенное. Тут все молчит о том, чего давно нет.

Чуть левее входа — источник (пить из которого нельзя — об этом сообщает специальный знак).

А наверху бывшие аллеи опутывают холм тропинками:

И задирают ввысь свои зубцы разрушенные стены виллы. Тишина вокруг напоена басовитым гудением шмелей и пением птиц:

Со стороны, противоположной подъезду к вилле лежит долина. Кажется, пририсуй рамочку, и получится пейзаж эпохи Возрождения:

Это место принадлежит не нашему времени. Оно молчит и терпеливо ждет, когда дожди и ветры отправят его в вечность.

Думаю, приезжать в Войлу лучше после четырех вечера. Тени удлиняются:

а единственной очевидной реальностью становятся какие-то смутные обрывки историй о древнем колдовстве, существующем здесь задолго до самой виллы, до Зевса и Артемиды.

Но…

Солнце уже спустилось за ветряные мельницы, запах цветов сменился горьковатым запахом полыни и мяты. Где-то вдали плескалось и накатывало на берег невидимое море. И мы скорее отправились к нему по дороге через Зирос.

Далее – Ксерокамбос »