Ханья (Chania)

Старая гавань Ханьи огибает чистую гладь вод, соединяя море, небо и камень в «идеальную линию», смотреть на которую можно бесконечно. А сверху каждую ночь в ее темное зеркало  глядится марсианский сфинкс – слишком далекий, чтобы воды отразили его жутковатый лик, но достаточно близкий, чтобы люди сфотографировали его со своих космических станций и назвали ту часть Марса земным именем — Кидония.

Уже несколько тысяч лет нет на земле «отважных кидонских мужей» — коренного, а не пришлого, подобно ахейцам, населения Крита. И более тысячи лет здесь – внизу, не существует города с названием Кидония. Города, всегда любимого властью. Сначала – минойской, римской и византийской. А затем, как по цепочке – всеми остальными пришельцами. И венецианский Ректор, и турецкий паша, и Верховный Комиссар независимого Крита – все строили здесь свои резиденции. Только город уже назывался иначе. На руинах разрушенной в 9 веке сарацинами Кидонии венецианцы поставили крепость своего нового города La Canea – Ханья. Крепость и дома вокруг нее (сейчас это квартал Кастелли) обнесли  городскими стенами, для строительства которых полностью разобрали древнеримский театр. Наследнице Кидонии, построенной из ее камня и на ее фундаменте, повезло больше — завоеватели не уничтожали, а отстраивали ее, добавляя кварталы, церкви, верфи, минареты.

А на склонах гор вокруг — как и пять тысяч лет назад во времена первозданной Кидонии все так же по весне цвела айва (Cydonia oblonga) — кидонское яблоко, как называли древние греки его в честь родины.

Я не знаю, как выглядела та, древняя, Кидония. Но вот сейчас старый город Ханьи одного цвета с цветущей айвой: розовато-горчичная сердцевина в обрамлении зелени.

К сожалению, я не могу рассказать о настоящей Ханье — мы жили в ней всего четыре дня. Но я могу показать город таким, каким его видели мы. Показать день в Ханье.

Но для начала немного о том, откуда этот день всегда начинался.

Последний из забронированных отелей звался «Евгения студиос». Расположенный в квартале Топанас (Topanas) и запримеченный нами во время нашей первой поездки на Крит, он понравился своей благородной старостью (венецианское здание 17 века) и расположением — сразу за отелем  Casa Leone, т.е. рядом с набережной, но в тишине уютной улочки.

Вплотную к Евгении примыкает Ifegenia Studios, на террасу которой вроде официально не разрешено забираться. Но и не запрещено. Поэтому мы иногда забирались:

В нашем номере балкона не было. Это характерно для отельчиков старого города, которые изначально — 300-400 лет назад строились вовсе не как отели (характерно и малое количество номеров — в Евгении, например, их всего 4). Вид с общеотельного балкона, расположенного на одной площадке с нашей комнатой, существенно проигрывал виду с террасы Ифигеши. Зато комната была очень уютна!

Окна нашего номера на последнем этаже выходили скорее на крышу (когда я смотрю в Москве на эту присыпанную песком черепицу, у меня сосет под ложечкой). При этом номер самый дорогой в отеле — 60 евро, это со скидкой в 25 евро по случаю кризиса (спасибо ему). Потому что виден кусочек гавани:

Не важно, что маленький. «Вид на гавань» — это марка. Так и Евгения студиос — узкая и высокая, как будто встала на цыпочки, тянулась-тянулась, высунула макушку над стоящим впереди отелем, и краешком глаза зацепила-таки синюю воду. Вуаля! Ценовой рубеж взят, с вас 20 евро сверху, дамы и господа!

Даже в Helena Hotel, отеле 2-го класса, который стоит перед Евгешей и выходит фасадом непосредственно на набережную, самый дешевый номер стоил 65 евро за ночь. Хотя она, зажатая среди именитых «венецианцев», считается некоторым новоделом, построенным во времена турецкой оккупации (то есть на сотню-другую лет позже).

А еще мы наблюдали ярмарку отелей старого города. Сначала в первый же день, увидев в отеле Contessa распахнутые окна в номер первого этажа, решили – проветривают. И осторожно заглянули внутрь. Потом тоже самое — в соседней Ифигеше и в «Casa de l’amore», на углу  улицы Theotokopoulou и переулка, ведущего в наш дворик. Часто рядом стоят хозяева (управляющие) с раскрытыми фотоальбомами отелей. Можно полистать, а потом зайти внутрь и посмотреть.

День в Ханье

– Какой интересный звонок, – подумала я, – или мне это снится?

Откуда-то издалека доносились переливы нежной, немножко неземной музыки. «Если представить, что на Марсе есть колония землян, и там живет маленькая девочка, то в ее музыкальной шкатулке будет точно такая мелодия». Тут я окончательно проснулась и решила, что это все же был звонок в дверь, и одна из четырех комнат Евгении приняла новых постояльцев. Выглянула в окно. По улочке шла горничная-негритянка в белом фартуке и стопкой белого же постельного белья в руках. Когда звук ее шагов стих, долго ничего не было слышно кроме угуканья горлиц.

В восемь утра даже набережная Ханьи еще тиха и как-то особенно чиста. Ночная жизнь заканчивается в старом городе поздно – часа в два ночи (поэтому, если вы цените тишину, не берите отели, выходящие непосредственно на набережную). Утром улочки полупустые, хотя некоторые магазинчики уже работают. Открыты кафе, но на стульях пока только спящие коты:

Потом, часов в девять появляются первые ласточки. Те, кто не гулял вчера допоздна, не прожигал жизнь, и не дышал терпким ароматом ханьинской ночи. Они заказывают в кафе английский завтрак и газету. И сидят долго-долго: официант успевает убрать с их столика грязную посуду, за соседними столами появляется второй эшелон – активные путешественники, бодрые, энергичные, готовые сразу после завтрака сняться всей компанией из-за стола и уехать к пляжам, монастырям и ущельям:

Тем временем подтягиваются все остальные – влюбленные парочки и молодожены из мезонетте для новобрачных (100 евро/ночь), семьи с детьми, нарядные старушки:

и… совсем разный люд:

На улицах шум голосов смешивается со звуком очень характерным для старого города – постукиванием чемоданных колесиков о брусчатку: люди приезжают и уезжают. Кстати, посетители улицы Theotokopoulou, внимание! В самом ее начале живет маленький черно-белый песик. Все, находящееся на улице он считает своей собственностью и заявляет об этом по-собачьи недвусмысленно. В прошлом году мы видели, как он задрал лапу на чемодан туристки, любующейся старинным балкончиком:

На этот раз обдул чей-то велосипед.

На балконах в это время появляются горничные в передниках. А на улице высаживаются десанты туристов (очень их жалко, солнце как раз начинает печь).

Из гавани отходят кораблики на часовые и трехчасовые прогулки к ближайшим островкам:

И капитаны приветствуют пассажиров как родных:

и дают всем маленьким людям на борту почувствовать себя немножко капитанами:

Кстати, на таких одночасовых катерках управление сантехникой ведется из рубки капитана: вода в кране и слив в туалете включаются непосредственно капитаном или его помощником. Если кто особо щепетилен в этих вопросах, заверните перед посадкой в ближайший WC.

А еще с борта катера мы видели в порту огромную морскую черепаху. Она поднялась по правому борту и поплыла прочь из гавани. Панцирь ее был примерно 50 см. в диаметре и весь мохнатый из-за наросших водорослей (фото нет – пока мы, разинув рты смотрели Годзилле вслед, она уже смылась).

В это время на городском рынке идет жаркая торговля. Работают рыбные ряды (самый большой рыбный завоз в субботу утром):

Морских гадов разбирают быстро — часам к двенадцати на прилавках лишь скудные остатки.

Экипажи на набережной – одна из визитных карточек Ханьи. Перед обедом хорошо сесть в такую повозку, проехать по прохладным улицам и присмотреть место для обеда. Замечательны таверны в восточной части старого города (Спланце) – на наш взгляд, там самые лучшие рыбные рестораны (и на набережной и в переулках):

Днем Ханья стихает и разница между старым и новым городом особенно заметна. В новом закрыты до вечера небольшие магазины, и хотя людей на улице становится меньше, пробка на дорогах не рассасывается.

В старом городе магазины не закрываются на обед: полуденная жара — залог хорошей дневной выручки. По той же причине работают музеи и художественные галереи, например, в бывшей мечети на набережной:

Во двориках послеполуденная жизнь сворачивается пушистыми клубочками на коленях старушек, наблюдающих из под полудремлящих век за внучатами.

«А в глубине четвертого двора
Под деревом плясала детвора,
В восторге от шарманки одноногой…»

Наш знакомый кот, вытянув лапы, спал в том же кафе при входе на улицу Theotokopoulou, что и утром, только переместившись на другой стул:

И еще одна — звуковая, примета старого города и именно в полдень: звук льющейся воды – народ принимает ванны, сидит в джакузи. Вечером эта забава не всегда реальна из-за очень шумной сантехники в старых домах. Мы, например, когда в первую ночь решили набрать джакузи, минут через двадцать после включения воды познакомились с соседями из номера снизу – они пришли к нам как Муми-тролли в пижамах сдержанных расцветок и просили выключить воду, потому что спать невозможно (было где-то около часа ночи). Горячая вода в нашем отеле включалась из номеров – повернул рубильник и на, радуйся. Правда, через 15 минут вода начинала заметно холодеть. Поэтому, набирая джакузи, сразу врубайте кипяток – напор струи не сильный и пока ванна наполнится, вода успеет остыть до температуры, приемлемой для комфортного погружения живого человеческого тела.

С наступлением вечера новая волна жизни накатывает на Ханью. Она проносится по улицам нового города вместе с сигналящими машинами и мотоциклами, на которых местные возвращаются с работы домой или едут развлекаться. Они что-то кричат друг друга из авто, жмут руки, высовываясь на полкорпуса в открытые окна…

Ну… вот как тут опять не вспомнить про рестораны?

Таверны в глубине старого города очень приветливы. В них, как правило, нет дверей. В большинство ведет арка-вход.

Одна из наших любимых — на улице Zabeliou в полуразрушенном доме. Точнее сейчас это полудом (есть стены), полудвор (нет крыши).

Часов с восьми играет живая музыка. Там готовят очень вкусные закрытые мясные пироги с бараньим фаршем и свежей зеленью (так и называются в меню: «meat pie»). Зазывалы таверн в глубине старого города не такие напористые как их акулы-собратья с набережной. Здесь они стоят кучкой: флиртуют с проходящими девушками, курят и только когда ты сам решил войти, с улыбкой ведут тебя к столику. С Аленой, пока мы сидели в этом нашем любимом ресторанчике, играл в прятки зазывала из соседнего ресторана. Когда дите обнаружило его сидящим на корточках за стендом с меню, зазывала из нашей таверны довольно загоготал, хлопнул Алену Денисовну по плечу, дал щелбан отряхивающему брюки коллеге и через пять минут принес Алене в подарок игрушечный мобильный телефон со сладкими драже внутри. Проигравший совсем не обиделся — вынес Аленке из своего ресторана стаканчик сока и потом каждый раз, когда мы проходили мимо, кричал ей: «Ясу, май френд!»

А потом целый вечер, теряя счет времени, можно бродить по улицам от которых исходит мягкая, теплая волна из света фонарей, запаха разогретого за день камня, аромата кофе из таверн:

Сворачивать в понравившиеся дворики и закоулки, где местные уже вытащили на мостовую столы и собрались за ними всем двором:

Ну и, понятно, заглядывать в маленькие лавочки. Самые изящные, на мой взгляд, украшения и безделушки на Крите продают в кварталах Топанас и Овираки.

А потом, спустившись по одной из узеньких улиц, выйти вдруг в свет и шум набережной, пахнущую морем, сладостями и духами. Всю искрящуюся и смеющуюся:

Сесть в кафе, пить вино и смотреть на народ. На местных, которые приезжают целыми семьями и компаниями и идут по набережной до таверны друга-Костаса:

На туристов, торговцев, на темное небо, по которому где-то в череде звезд движется Марс:

И думать, что Ханья – это город немножко вне времени. Несмотря на тысячелетнюю историю, острее всего здесь чувствуется «сегодня», а не «вчера».

Ах, да. Тот «марсианский» звонок, что слышала я сквозь сон утром, оказался колокольным звоном одной из церквей Топонаса. Какой – не знаю. Никогда такого перезвона прежде не слышала. И специально не стала выяснять название церкви. Пусть он так и останется между двумя Кидониями: земной и небесной. Как тот парус под ярким небом – однажды утром по сверкающей воде прочь из порта бежала яхта, и куда бы я ни шла – она маневрировала так, что плыла мне навстречу:

А когда она возвращалась в город, я смотрела на нее и топила в старой гавани монетки…

Таков обычный день в этом городе. Но одно утро было необычным. Кто хорошо знает историю Крита, тот сразу догадается, в чем тут дело — речь пойдет о 23 мая.

Утро 23 мая

Я сидела на диване и причесывала Алену Денисовну. Вдруг воздух загудел, потом заревел, дочь выронила из рук куклу и зажала уши. Низко над крышами пролетел самолет. Я решила, что военный — из натовской базы в Суде. Выглянула в окно и чуть не умерла от ужаса. Весь немногочисленный люд, бывший в этот ранний для старого города час на набережной, побросал кто брекфаст, кто работу и сгрудился вокруг гавани:

И, главное, стояла абсолютная тишина. Молчали горлицы. И люди, как мне показалось, тоже молчали. «Тысячи глаз в небо глядят, губы упрямо твердят… Надеюсь, Россия не объявила войну НАТО», пронеслось в голове. В это время гул опять стал нарастать и я крикнула Аленке:

– Зажми уши!

Когда в сторону Суды пролетели самолеты, я успокоилась, ибо были они яркой расцветки, выпускали из под хвостов белый дым и летели красивым строем, из чего стало ясно, что это не война, а парад:

Мы втроем выбежали на террасу и услышали топот ног по лестнице, через секунду туда же ворвались давешние любители немарких пижам, одетые и причесанные кое-как, но зато с камерой и фотоаппаратом. Мужчина сразу полез по винтовой лестнице на крышу Ифигеши. Мы с Аленой Денисовной — за ним (вместе нарушать границы частной собственности не так страшно). Тем временем на террасы и балконы соседних отелей выскакивали такие же наспех одетые люди с фототехникой:

Самолеты вернулись:

И пронеслись над нами:

А потом выбросили для эффекта три полосы: белую, синюю и красную:

Интурист восхищенно обернулся к нам, и Алена Денисовна, ткнув пальцем в разноцветные полоски в небе, бойко сказала ему (что значит заведующая садиком — лауреат правительственной премии):

– Российский флаг!

Иностранец, конечно, ни черта не понял, но на всякий случай кивнул. И опять припал к глазку фотокамеры:

А потом появились два самолета:

и нарисовали в небе:

а потом прилетел третий:

И тогда город взорвался звуком: кричали и хлопали люди на набережной, балконах, террасах и улицах…

Так Ханья встретила годовщину битвы за Крит во Второй мировой войне.

Окрестности Ханьи

Если ехать от Ханьи на запад, то примерно через тридцать километров протянется от большой суши в море полуостров Родопос. Мимо него обычно проезжают не останавливаясь, захваченные мыслями о его знаменитом соседе, — полуострове Корикосе с лагуной Балос на конце. По-крайней мере, мы в прошлый раз поступили именно так. Подумаешь — Родопос. Точно так же гуляют по крутым склонам козы Кри-кри и жуют целебную травку диктамус.

Теперь я точно знаю: эти места — особенные. Культовые, в прямом смысле слова. Так, на самой почти макушке Родопоса сохранились развалины храма Диктинны в одноименной бухте (другое называние бухты — Мениес). Диктинна или Вритомартис — минойская богиня охотников, рыбаков и моряков, которая потом по одной из версий плавно трансформировалась в греческую Артемиду, по другой — стала ее нимфой. Здесь, в Диктинне находился ее главный на Крите храм. А неподалеку от него через тысячи лет — в девятом веке н.э. люди другой религии построили монастырь Святого Георгия. Подобно многим критским монастырям, стоящим на отшибе, он был покинут из-за незащищенности перед пиратскими набегами. На самом Родопосе и вокруг его основания — от Колимбари до Киссамоса все усеяно развалинами античных городов (например, возле деревень Дракона и Нопия), святилищ, византийскими церквями…

До Диктинны мы, к сожалению, не добрались: вариант идти по тропе от Колимбари отпадал из-за ребенка, плыть оттуда же на лодке — тоже — из-за штормящего в тот день моря, а внедорожника (буржуи на своих сайтах пугают дорогами) у нас не было. До развалин монастыря также было далеко, хотя поглядеть хотелось — особенно после посещения Мони Католику, народу в котором было больше, чем в ином действующем монастыре. Изучение глубин Родопоса мы оставили на будущее.

А в этот раз решили далеко не забираться.

Равдуха (Ravdouсha)

ravduha

Ravdouha… дайверский рай (на соседнем полуострове видна дорога на Балос):

Или это вообще потерянный рай. Может быть, мой. Когда-нибудь. Такой же пока не найденный массами, как благословенный Ксерокамбос.

Тут и там разбросаны домики, в которых сдают комнаты, попадаются маленькие отельчики и рыбные таверны. Но их мало. Как и людей.

Здесь дикие пляжи с галькой, такой же крупной, как у основания Родопоса — в деревушке…

…Колимбари

По берегу моря там ходят в шлепанцах. Но чаще те немногие люди, которых мы встречали, сидели под тамарисками и глядели в море.

У нас не получилось побыть там подольше — погулять, посидеть в знаменитых рыбных тавернах поселка. В тот день море разошлось и в поисках места для купания ребенка мы двинулись на восток — к темно-рыжему песку пляжей…

…Агиа-Марины

Но волны не пустили нас в море и там:

Поэтому как и в прошлом году мы уехали купаться в Ставрос, где плескались до вечера.

Но вот вернуться я бы хотела в Колимбари, Равдуху и далее — на запад до Киссамоса. Где на берегу перевернутые рыбацкие лодки и тихо шелестят тамариски. Это пограничные места — между прошлым и настоящим, между сверкающей, многолюдной Ханьей и дичью берегов Балоса и Диктинны.

Не знаю, почему именно тут люди возводили святилища и храмы. Но я слышала, как негромко здесь шепчет ветер и клонит макушки трав к прибою. Наверное, эти места сами по себе способны стать утешением. Как целебная трава диктамус, которую ищут на каменистых склонах Кри-кри, чтобы залечить раны.

Может быть, поэтому люди сидят тут и смотрят на море… Думаю, когда поймешь, что некому забрать тебя отсюда, это место не затянет в обиду, а со временем даст силы наконец вздохнуть — пусть еще не совсем свободно, но зато глубоко. И как-то утром с удивлением понять, что ты уже можешь сказать себе:

«Я возьму краски, я возьму холст,
Я налью вино и скажу тост,
И смахну пыль с пожелтевших страниц!»

Далее – Заключение »

3 комментария

  1. За Ханью отдельное спасибо! Ищу отельчик в окрестностях на следующую поездку. И Ваш вариант с проживанием в самом сердце очень даже «в тему».

Добавить комментарий для Kotofei (Ирина) Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *